15:37 Элчан-Кайя -2/ продолжение | |
V.
Powestler
Христо вылез из-под брезента, потер усталые глаза. "Да что за черт, - подумал грек, - было ли все это?" И вздрогнул. Услыхал - бьются друг о друга, говорят камни. Фу ты! Да это ветер треплет брезент, а брезент ворочает камни, что навалил по краям Христо. "Заснул я, привиделось, не был в порту Элчан-Кайя, не ходили по городу старинные турки". А собака сидит против Христо, смотрит ему в глаза и подрагивает мокрой шерстью на холоду. И не знал Христо: ходил он за город на татарское кладбище или проспал за полночь, и все привиделось. Собака знает. А как спросить? - Филе, Филе, - сказал Христо, - ходили мы с тобой? Собака подвизгнула и стала тереться мордой о Христину руку. Глянул Христо на море - пусто в порту. Ровно сочит свой красный свет маяк, и стоит в стороне белый парусник. Вот и ветер стал спадать. Дунул, дунул и оборвался. Мутным заревом дымит за облаками луна. Капнули по небу звездочки. Прошел шторм, выдулся ветер, и глянула с неба спокойная луна. Круглая, ясная. - А трелля, трелля, глупости это, - сказал Христо и обошел мешки. Все спокойно. Постучал ногой в камень. Наутро заведующий скажет: хороший человек Христо, уберег мешки Христо. Все убежали, а Христо молодец - иди спать. VI. Чуть стало солнце подыматься, пошел Христо домой, и Филос-пес поплелся сзади. Вошел в дом, жена ахнула. - Где был, откуда грязи набрался? Точно волокли тебя за ноги по дороге! Глянул Христо: весь бок в грязи, в липкой глине. Посмотрел на собаку: по брюхо собака вывалялась, на хвосте комьями глина налипла. Глядит Христо и не знает, что жене сказать. - Элчан-Кайя, - шепчет Христо я стоит глаза выпучив. Жена тараторит: - Снимай, - кричит, - ботинки! Ты пастух или сторож? Смотри, морда вся в грязи. Пока стаскивал пудовую одежду, надумался Христо, что врать: - Привезли, - говорит, - хохлы хлеб, полколеса в грязи, обмазался я об колеса. Помотала жена головой и поставила чайник на мангал. Смотрит Христо на собаку, собака на него из угла косится. "Хорошо, - думает Христо, - что собака говорить не может. А то узнала бы баба про золото, испугалась, ни за что не пустила бы и одного червонца взять. Все соседки узнали бы, весь город. Пришло б начальство, и весь клад свезли бы в контору, а Христо остался бы в дураках". Разве грек может так сделать? Грек и пьяный ума не теряет. VII. - Ложись спать, - говорит жена, - наморился за ночь. - И пошла во двор чистить Христину одежду. А Христо лег и ни минуты не спал. Все думал про золото, про каменный корабль Элчан-Кайя. Никто не знает, никто не видел. Может, и не было. И взглянет на собаку. А собака на него глядит черными глазами. - Мы с тобой знаем, - сказал Христо и ткнул себя в грудь. В обед вышел Христо в город. Солнце светит, как будто не осень, а весна настала. Топчется веселый народ на улице, в кофейнях посудой звякают, спорят греки за столиками. В кости играют, кофе пьют. Зашел Христо в кофейню: дай, думает, послушаю: если люди видели - разговор будет. Узнаю, что люди говорят. Натворила за ночь погода всяких бед: две мельницы положила, рыбакам сетки оторвала и с часовни крышу сдернула. Головами люди качают, языками цокают, а про корабль - ни слова. Три чашки выпил Христо и до самого вечера сидел в кофейне. Уж свет стали зажигать, вдруг слышит Христо, кто-то сзади сказал: - Элчан-Кайя! Обернулся - видит, за столиком два моряка-парусника и один говорит другому: - Иду я судном, думал, уж с дороги сбился, а ведь берегом иду. Вот уж должен быть Элчан-Кайя. Прошел уж два тополя - нет и нет Элчан-Кайя. Так и в порт пришел. Повалило, видать, штормом каменный корабль. - Э, брось масал рассказывать, - сказал другой. - Сколько лет стоял, не может этого быть. Проспал ты или пьян был. Не ушел же в море Элчан-Кайя на каменных парусах? - Спроси моих людей, - говорит тот, - коли не веришь. Никто не видал. Пойди, найдешь каменный корабль - я тебе на него мое судно меняю. Тут они встали и вышли. "Ну, - думает Христо, - значит, верно. Дождусь ночи и пойду за кладбище в степь". VIII. Зашел Христо домой, крикнул собаку и пошел мешки стеречь. Луна взошла и тихую ночь привела. Светит лунная дорога на море, и как капля крови рдеет маяк на молу. А Христо ждет, чтоб смолк город, угомонился б народ, заперся бы в домах. Высоко уже взошла луна. Вот и город замер, только чуть хлюпает зыбь под пристанью. Нашарил Христо старый чугунный колосник, взял под мышку и тихонько свистнул собаку. Спит город в белых улицах, а Христо в тень прячется, пробирается закоулками на большую дорогу. Вот и кладбище татарское. Стоят татарские могилы, каменные столбы на могилах, и чалмы высечены. Блестят на луне. Покосился Христо на каменные чалмы и позвал собаку поближе. Потрепал по спине. Вот оно место. Огляделся Христо быстро кругом и вонзил колосник в землю. Раз, раз! Летит земля комьями. Торопится Христо узнать, есть ли золото, не померещилось ли. Рвет землю, рук не слышит. Тычет колосником. Чует только, как стоят за спиной чалмы на кладбище. Уж с четверть проковырял Христо. Нет золота. - Трелля, трелля! - говорит Христо, - привиделось! - А сам все бьет землю злее и злее. И вдруг лязгнул колосник, и блеснуло на луне золото. Христо сразу в пот бросило. Кинул он колосник, выхватил из земли червонец и зажал в кулак. Оглянулся на кладбище. Спокойно стоят каменные чалмы за оградой, блестят на лунном свете. В ушах это звенит, или двинулось там что? - Филе, Филе, - шепчет Христо, - чужой, чужой! Насторожилась собака, напружилась. Уркнула глухо. Нет, все спокойно. Никого. Запустил Христо горсть в ямку, ухватил червонцы и сунул не глядя в карман. Скорее заровнял ямку, притоптал ногой и бежать прочь. IX. Как вор прокрался в порт, за мешки, за брезент и тут вынул из кармана червонец. Старая мусульманская монета, а чистая как вчерашняя. Горит, на луне нежится. Погладил ее Христо и опять в карман. Тяжелый карман. Звенит, раскачивается, говорит в нем золото. Не утерпел Христо, снова вынул золотой: поглядеть, на руке взвесить. Поцеловал Христо золотой - спрятал. Двенадцать раз за ночь вынимал Христо золото, чтоб поверить, чтоб порадоваться. Чуть светать стало - пошел домой. В карманах руки держит, чтоб молчало золото. Услышат люди: откуда у Христо деньги? "Приду домой, - думает Христо, - найду ему место". Разве грек не знает, как надо сделать? - Фира, - сказал Христо жене, - я больной совсем. Никакой нету силы: тянет в животе, и тошно мне. Жена зажгла свет. - Что ты, Христо, что тебе дать? Ты красный какой! - Дай, - говорит Христо, - огурца соленого, мне лучше будет. Жена побежала в погреб, принесла пару огурцов, а Христо швырнул огурцы. - Жаль тебе хороших огурцов мне дать. Это не огурцы - жабы болотные. Три раза Фира бегала, а Христо все больше ругается. Заплакала - бросила ключи. - Иди, - говорит, - сам, ты как с ума сошел. Видать, болезнь в голову бросилась. А Христо поднял ключи и пошел. Нарочно ключами бренчит, чтоб не слыхала жена, как золото в карманах переливается. Пошел в погреб. Вырыл в углу яму, схоронил золото и засыпал землей, а сверху картошкой закидал. Один только червонец оставил Христо. X. А когда ушла жена на базар, Христо вышел, запер двери и побежал на слободку к старому еврею. Еврей жил на самом краю в последнем доме. Древний старик. Весь в белой бороде как в снегу. Христо вошел в темную комнату: одно маленькое окошко и то рядном завешено. Еврей посмотрел на Христо красноватыми глазками, и показалось Христо, что он все знает: и про клад, и про Элчан-Кайя. И подумал Христо: "Задушить еврея". А старик сидел, барабанил сухими пальцами по столу, брякал ногтями и смотрел, моргая, на Христо. Минуту Христо стоял и дышал, как корова, и сказал наконец: - День добрый! Разве грек не понимает, как дело делать? - Здравствуй, - сказал старик и сложил руки под тощим животом, а пальцы один вокруг другого бегают. - Вот, - говорит Христо, - дядя мне из Турции с верным человеком деньги послал. Старые деньги. И показал Христо турецкий червонец. Еврей подошел к окну, отдернул рядно и поглядел на червонец. Стукнул о подоконник. - Старые деньги, - сказал старик. - Крепкие деньги. Попробовал на зуб: - Каменные это деньги. Христо кровь в голову бросилась, а старик задернул рядно. - Хочешь двадцать рублей? Отсыпал он Христо двадцать серебряных рублей. Христо завязал их туго в платок, забил в карман и пошел прочь, и дверь забыл закрыть. Раньше жены вернулся Христо. Достал лопату и наточил ее на камне, наточил как бритву. Обернул ее мешком и сунул под крыльцо. На ночь взял с собой лопату, свистнул Филоса-собаку и ушел в порт. Ночь стояла тихая, звонкая. Тугой свежий воздух стоял над степью. Как Христо не таился, ярко щелкают сапоги по камням. Снял Христо сапоги и босиком засеменил по холодной дороге. Собака сидит сторожит, а Христо роет. Хрустит лопата, а грек оглядывается, не идет ли кто. Но вот уже отрылся клад, блестит, как золотая лужа на луне. Глянуло золото Христо в глаза. Шире, шире раскопать! Уж не оглядывается Христо ни на дорогу, ни на кладбище: тычет лопатой, кидает наотмашь землю. Шире бы, шире открылось золото! Вот уже круглым озером стоит и золотой рябью играет на луне, как шевелится все. Глядит Христо и думает: "Мое, мое это озеро!" И стал руки окунать в золото. Вот оно, вот, как вода, как море переливается. Ниже, ниже наклоняется Христо. По локоть закопал руки. Вот оно, глубокое льется, всплескивает звонкими плесками. И бросился Христо в озеро, лег и греб под себя золото. Золотыми брызгами летели на луне червонцы и падали со сладким звоном. Нырнуть захотелось греку, зарыться с головой. Закопаться в тяжелое золото. Зарыл лицо в червонцы, огреб руками золото и замер. Прильнул - не шевелится. И вдруг слышит: шелохнулось что-то внизу и хрустнули под спудом червонцы. И тут вспомнил Христо про руку с кинжалом. Вскочил и прыгнул на землю. Собака с испугу вбок метнулась. Встала, раскорячась, и смотрит на хозяина. А Христо отбежал шагов сорок, оглянулся. Ласково нежится золотое озеро в черных берегах, не шелохнется. На небе луна стоит, лбастая, мирная и будто в сторону смотрит. - Нет, - сказал Христо, - трелля, трелля: показалось. - И позвал собаку. Подошел к золоту, стал на берегу: показывает собаке, тычет пальцем в золото и шепчет прерывисто: - Филе, Филе, чужой! Собака сторожко стала над золотым озером, потянула носом и вдруг ощетинилась черной шерстью. Глаза налились. Ворчит собака, дышит зло и глаз не сводит с озера. - Ну, - говорит Христо, - стереги, стереги, Филе. Схватил мешок, наплескал туда червонцев, а потом стал очертя голову забрасывать золото землей. Как же! Оставит грек золото у проезжей дороги! Отошел Христо шагов сто, стал, оглянулся и смотрит. Брови сдвинул. Смотрит, спокойно ли лежит золото под землей. И Филос рядом стоит, вперед подался. И показалось Христо, что чуть шевелится земля над золотом, и собака оскалилась, заворчала. Да нет! вздор! Туча по луне прошла. Качается сонная луна на облаках и вот мутится все на земле, шатается. Плюнул Христо, свистнул весело собаке и пошел с тяжелым мешком. - В чем дело? - сказал Христо вслух. - Я тебя не трогаю, лежи себе на здоровье. Какое твое дело? Держи свой кинжал заклятый! А дома закопал Христо золото под картошкой. И стал думать, как перенести домой весь клад. Так таскать - беда: заметят люди и тогда пропал. Все пропало и все скажут: дурак Христо, болгарин и тот так не сделает. А! Разве грек не выдумает, как сделать? | |
|
√ Palindromaniýa: Ýalñyz zenanyñ heseri - 03.07.2024 |
√ Sary bagşy / powestiň dowamy: Maşgala - 04.03.2024 |
√ Taraşa -3/ powestiñ dowamy - 15.02.2024 |
√ Sary bagşy / powestiň dowamy: Çakylyk - 06.03.2024 |
√ Aýuwlaryň aýdymy -3: powestiň dowamy - 04.08.2024 |
√ Sary bagşy / powestiň dowamy: Ansambl - 06.03.2024 |
√ Baga bagşy / powest - 06.03.2024 |
√ Gün bize geňeşmän dogýar / powestiň soňy - 29.08.2024 |
√ Aýuwlaryň aýdymy -2: powestiň dowamy - 01.08.2024 |
√ Palindromaniýa: Çopan goşundaky ot başyndaky geňräk myhman - 03.07.2024 |
Teswirleriň ählisi: 0 | |