Про пешеходов и разинь, вонзивших глазки небу в синь

ПРО ПЕШЕХОДОВ И РАЗИНЬ, ВОНЗИВШИХ ГЛАЗКИ НЕБУ В СИНЬ

Улица –
меж домами
как будто ров.
Тротуары
пешеходов
расплескивают на асфальт.
Пешеходы ругают
шоферов, кондукторов.
Толкнут,
наступят,
отдавят,
свалят!

По Петровке –
ходят яро
пары,
сжаты по-сардиньи.
Легкомысленная пара,
спрыгнув с разных тротуаров,
снюхалась посередине.
Он подымает кончик кепки,
она
опускает бровки…
От их
рукопожатий крепких –
плотина
поперек Петровки.
Сирене
хвост
нажал шофер,
визжит
сирен
железный хор.
Во-всю
автобусы ревут.
Напрасен вой.
Напрасен гуд.
Хоть разверзайся преисподняя,
а простоят
до воскресения,
вспоминая
прошлогоднее
крымское землетрясение.

Охотный ряд.
Вторая сценка.
Снимают
дряхленькую церковь.
Плетенка из каких-то вех.
Задрав седобородье вверх,
стоят,
недвижно, как свеча,
два довоенных москвича.
Разлив автомобильных лав,
таких спугнуть
никак не суйся.
Стоят,
глядят, носы задрав,
и шепчут:
«Господи Исусе…»

Картина третья.
Бытовая.
Развертывается у трамвая.
Обгоняя
ждущих –
рысью,
рвясь,
как грешник рвется в рай,
некто
воет кондуктриссе:
«Черт…
Пусти! –
Пустой трамвай…»
Протолкавшись между тетей,
обернулся,
крыть готов…
«Граждане!
Куда ж вы прете?
Говорят вам –
нет местов!»

Поэтому
у меня,
у старой газетной крысы,
и язык не поворачивается
обвинять:
ни шофера,
ни кондуктриссу.

У в а ж а е м ы е
д я д и и т е т и!
С к а ж и т е,
с д е л а й т е о д о л ж е н и е:
Ч е г о в ы
н о с
п о д а в т о б у с с у е т е?!
Ч е г о в ы
п р е т е
п р о т и в д в и ж е н и я?!

1928 г.