Конец мира / Индийская легенда

КОНЕЦ МИРА

Еще на западе пурпуром и золотом горел край одежды уходящего Магадэвы, - а с востока мрачный Африд простирал над миром черное покрывало, чтоб укрыть им разврат и преступления земли.
- Я проклинаю тебя! - воскликнул Магадэва и, словно мечом, сверкнул по небу последним кровавым лучом.
- Я ненавижу тебя! - крикнул Африд, кидаясь вслед за уходящим, и закрыл все небо своим черным покровом.
От их голосов в испуге похолодел воздух, птицы забились в листву, зелень потеряла свои краски, цветы вздрогнули и испуганно закрыли свои чашечки. Наступила ночь.
Африд впился в землю тысячами тысяч сверкающих глаз. Глаза тигра, глядящего на добычу.
Всю ночь не мог заснуть индус Авга.
Он думал:
"Умереть завтра самому голодной смертью или убить сегодня богатого соседа?"
Он то брался за копье, то снова клал его на скамейку.
И казалось Авге, что он не один ночью в хижине.
Что тут есть еще двое.
И говорят с ним.
Один голос говорил:
- Не убивай!
Другой повторял:
- Убей... убей... убей...
- Боги создали так, что он богат, а ты нищий! - говорил один голос. - Не спорь с волей богов!
- Ты будешь сам могуществен, как боги: убей! - говорил другой голос. - Боги создали так, а ты переменишь волю богов. Ты совершишь чудо, достойное богов! Боги создали, чтоб он был богат, а ты умер. Он умрет, а ты будешь богачом. Ты будешь могуществен, как боги.
И слушая голоса, перекликавшиеся в темноте в его хижине, Авга то нащупывал копье и сжимал его рукоятку, - то снова выпускал его из рук.
- Все мудро, что существует. Все, что существует, предопределено.
Не нарушай мудрости предопределенного! - говорил один голос.
И другой прерывал его:
- Все, что предопределено, то и совершится. Ничто не изменится в мире. Предопределено, чтоб был труп, - и будет труп. Предопределено, чтоб был счастливый и богач, - будет счастливый и богач. Но зачем же трупом должен быть ты?
- Убийство. Смерть.
- Переселение души, - и только. Он будет тобою, трупом, - ты станешь им: счастливцем и богатым.
- Не убивай!
- Убей... убей... убей...
А между тем уж близился рассвет.
Задрожали и побледнели звезды. Где-то в кустах чирикнула птица.
- Проходит ночь, - в ужасе воскликнул Авга, - что ж мне делать?
На что решиться? Теперь дорого каждое мгновенье!
И хижина его наполнилась вдруг светом, и перед ним появились два человека.
Один был одет в золотистые легкие одежды, другой кутался в черную мантию. И оба жадно смотрели на Авгу.
- Кто вы? - с испугом спросил Авга.
- Мы боги! - отвечали они.
- Я Магадэва, бог света. Лучезарного света.
- Я Африд, бог тьмы. Бездонной тьмы.
Авга упал на колени:
- Что привело вас ко мне?
И Магадэва ответил ему:
- Наша борьба!
И Африд мрачно подтвердил:
- Наша борьба.
- Века мы боремся из-за тебя, из-за человека, - и это наполняет наше существованье. - Мы живем этой борьбой.
- Кому ты будешь принадлежать, - мы спорим. Я Магадэва, добрый бог.
- Я Африд, бог зла.
- Ты должен быть моим.
- Ты будешь моим.
- Проклятье тебе, исчадье тьмы! Он будет моим!
- Ненависть моя тебе, мираж далекого неба! Золотистый туман! Луч солнца, который поглотит тьма! Он будет моим.
Авга стоял на коленях и слушал спор богов о нем. Он поклонился им до земли и сказал:
- Великие и могущественные боги! Мне очень лестно слышать, что вы так спорите и боретесь из-за меня. Могуча ваша борьба. Но я-то! Я-то!
Я похож на зерно, которое попало между двух жерновов. Один жернов белый, другой черный. Но бедному зерну-то плохо. Жернова борются и трутся друг о друга, - а бедное зерно, попавшее между ними, превращается в порошок. Великие, могущественные боги, вы боретесь из-за меня, - мне очень лестно. Но меня-то, ведь, вы стираете в порошок. Если бы вы могли оставить меня в покое?!
И Магадэва, и Африд, поникнув головами, вышли из хижины.
Рассветало.
По лесу пошел шелест распускающихся цветов, развертывающейся травы. Рос и рос звон птиц.
Магадэва и Африд, утомленные борьбой, сели отдохнуть по разным сторонам дороги. С ненавистью глядя друг на друга. Добро и зло, прикованные друг к другу борьбой. На дороге лежал навоз. И на навоз прилетели два воробья, и стали из-за него драться.
Перья летели от них.
От боли они жалобно чирикали.
А все-таки клевали друг друга в голову.
И текли у них капли крови.
Глядя на них, улыбнулся мрачный Африд.
Глядя на драку, улыбнулся улыбкой сожаленья Магадэва.
И боги с улыбкой встретились глазами.
Африд указал Магадэве на воробьев:
- Не похожи ли мы на них?
И Магадэва рассмеялся.
- Из-за чего мы боремся? Мы видели сейчас человека!
И Магадэва сказал:
- Если б было что-нибудь выше нас, - это существо смеялось бы над нашей борьбой из-за человека, как мы смеемся теперь над этой дракой воробьев!
Африд протянул ему руку:
- Кончим же этот вечный спор между добром и злом. Из-за кого?
Из-за чего? Отдохнем в покое небытия!
И Магадэва ответил:
- Я согласен. Пусть спор будет кончен, брат мой!
И дорога расширилась между ними. Между ними была уж не дорога, а вся земля. Они потеряли вид людей и стояли друг перед другом великие, необъятные.
И боги кинулись в объятия друг друга и крепко сжали друг друга в объятиях.
И мир попал между ними, и они раздавили мир.
Он умер с воплем.
Заревели воды, завопили горы, камни, превращаясь в пыль.
И только Магадэва в этом реве, в этом стоне сердцем услышал жалобный стон человека.
Все было кончено.
Не было больше ни добра, ни зла, ни мира, ни человека.
И не было богов.
Не стало человека, - и не стало ни добра, ни зла.
И не стало и богов добра и зла.

Влас ДОРОШЕВИЧ.