Сафо в гостях у Эрота

САФО В ГОСТЯХ У ЭРОТА

(Фантазия)

Безоблачным сводом раскинулось небо Эллады,
Лазурного моря прозрачны спокойные волны,
Средь рощ апельсинных белеют дворцов колоннады,
Создания смертных слились с совершенством природы.

О, тут ли не жизнь, в этой чудной стране вдохновенья,
Где все лишь послушно любви обольстительной власти?
Но здесь, как и всюду, таятся и скорбь, и мученья,
Где волны морские – там бури, где люди – там страсти.

На холм близ Коринфа, где высится храм Афродиты,
Печальная путница входит походкой усталой.
Разбросаны кудри, сандалии пылью покрыты,
И к поясу лира привязана лентою алой.

Уже доносились к ней смеха и пения звуки,
Уж веял зефир, ароматами роз напоенный…
К стене заповедной с мольбой возвела она руки,
И тихо «люблю» прошептал ее голос влюбленный.

Вмиг дверь отворилась от силы волшебного слова,
И взорам пытливым представился сад Афродиты,
Где в каждом цветке все услады блаженства земного,
Любви торжествующей, были незримо разлиты.

Прекрасные дети: Нарцисс, Ганимед и другие
Оставили игры и путницу все обступили
– Могу ли я видеть Киприду, мои дорогие?
Спросила их дева, хитон отряхая от пыли.

– Богини нет дома, – Нарцисс отвечал без смущенья, –
– На свадьбу в Милет пригласили ее и Гимена,
Но с нами Эрот, – перед ним ты повергни моленья,
Да кстати, о милая, выпусти крошку из плена!

Тут мальчик раздвинул жасмина пахучие ветки…
Прелестный ребенок, сложив мотыльковые крылья,
В оковах лежал в глубине позолоченной клетки
С унылым сознаньем неволи, тоски и бессилья.

– Клянуся Кипридой, терплю понапрасну я, дева!
За детскую шалость томлюся теперь в заключенье! –
Вскричал он, и глазки его заблестели от гнева, –
А пухлые ручки решетку трясли в нетерпенье.

Красавица камень схватила: под сильным ударом
Замки обломились и тесная клетка открыта…
– Однако, признайся, Эрот, ведь, наверное, даром
Любимого сына не стала б карать Афродита?

– Ну, веришь ли, даже не стоит рассказывать, право:
Однажды на праздник в Афины отправились боги;
А я сговорился (не правда ль, пустая забава)
С друзьями моими разграбить Олимпа чертоги.

Со мной во главе, все за дело взялись, не робея;
Тот тащит сандалии, посох и шляпу Гермеса,
Кто – тирс Диониса, кто – шлем и доспехи Арея,
Кто – лук Артемиды, кто – жезл и перуны Зевеса.

Затем мы поспешно спустилися в сад Афродиты
И в розовых кущах добычу запрятали тайно.
Никто б не узнал, где пропавшие вещи сокрыты,
Когда бы Гимен не проведал об этом случайно…

Докучный мальчишка! Я это ему не забуду,
Не дам похваляться Гефеста горбатого сыну!
Иль мало ему, что от тяжких цепей его всюду
Лишь ссоры одни, – о влюбленных же нет и помину.

– Нет, мальчик, – ответила дева, – ты ропщешь напрасно,
Меня не связуют желанные узы Гимена,
А я… я страдаю!… Фаона любила я страстно,
И камнем тяжелым мне грудь его давит измена! –

– Мы горю поможем, – Эрот улыбнулся, – тобою
Спасенный от клетки, тебя наградить я сумею.
Подай-ка мне лиру, я так ее нежно настрою,
Что милого сердце вернешь ты, наверное, ею!

И точно, когда, возвратившись к себе в Митилены
В божественных строфах «десятая муза» воспела
Могущество вечное сына «рожденной из пены»,
Изменник вернулся и сердце ей отдал всецело.

Бессмертного имени слава объемлет полмира;
Блажен, кто избегнул волны поглощающей Леты,
Чья, чести достойная, лавром увенчана лира, –
Награда, которой поныне гордятся поэты.

21 апреля 1891 г.