Пророк

ПРОРОК

Завечерел туман ползущий
В вечеровую тень огней;
Тусклы оливковые кущи.
И – светит месяц из теней.

Он, Серебристый, волей рока
Бросает в зримый наш позор, –
Как ясноокого пророка
Неизъяснимо грустный взор.

В тысячелетние разгулы
Он поднимает ясный жар:
И бронзорозовые скулы,
И взора горнего загар.

Струя исчисленного смысла,
Как трепетание крыла
Переливного коромысла,
От ясноротого чела –

Взметает пепельные кучи
Неистлевающих волос,
И из-под них – на нас текучий,
Слезой сияющий вопрос;

Переливной игрою линий
Топазы сыплются из глаз;
И расширяет блеск павлиний
Переливной его атлас;

И в нас стремительно забьется
Наш ослепительный ответ;
И ослепительно взорвется
Из волосатой груди свет

И, точно взвизгнувшие диски,
Взорвут кипящие слова
И волоса, как василиски,
Взовьет горящая глава.

В переливных браслетах света
Его воздушные персты
Воспламененный знак завета
Взогнят из тихой высоты.

Май 1922 г., Цоссен.

• Полевой пророк

В.В.Владимирову

Средь каменьев меня затерзали:
Затерзали пророка полей.
Я на кость – полевые скрижали –
Проливаю цветочный елей.

Облечен в лошадиную кожу,
Песью челюсть воздев на чело,
Ликованьем окрестность встревожу, –
Как прошло: всё прошло – отошло.

Разразитесь, призывные трубы,
Над раздольем осенних полей!
В хмурый сумрак оскалены зубы
Величавой короны моей.

Поле – дом мой. Песок – мое ложе.
Полог – дым росянистых полян.
Загорбатится с палкой прохожий –
Приседаю покорно в бурьян.

Ныне, странники, с вами я: скоро ж
Дымным дымом от вас пронесусь –
Я – просторов рыдающих сторож,
Исходивший великую Русь.

Январь 1907 г., Париж.

* * *

Из-за дальних вершин
показался жених озаренный.
И стоял он один,
высоко над землей вознесенный.

Извещалось не раз
о приходе владыки земного.
И в предутренний час
запылали пророчества снова.

И лишь света поток
над горами вознесся сквозь тучи,
он стоял, как пророк,
в багрянице, свободный, могучий.

Вот идет. И венец
отражает зари свет пунцовый.
Се – венчанный телец,
основатель и Бог жизни новой.

Май 1901 г., Москва.

• Смерть

I.

Гряда облаков
отходит, как волны событий, –
как яснонемых жемчугов
далекие нити

На небо вернусь
средь ясного часа.
Опять завернусь
в кусок голубого атласа.

Закатом блесну,
горя в светомирных порфирах.
Опять утону
в эфирах.

Вас будут терзать
вселенские бури,
но буду я спать
в лазури.

Я брызну средь ясного дня
на вас золотыми снопами…

Узнаете снова меня,
я буду над вами,

когда заблистав, как снега,
вновь тучки на вас понесутся, –
когда жемчуга
прольются…

II.

Для пророка, отца своего,
мы построили храмы.
Не забудем его
никогда мы.

Его нет. Он исчез.
Дни бесцветные, полные скуки…
Протянулись с небес
вдруг снеговые руки.

Опустились воздушным кольцом
средь тоскующих братий.
И забылися сном
среди облачнобледных объятий.

Улыбнулись меж солнечных роз,
в жемчугах ясных струй…
Ветерок нам принес
поцелуй.

1903 г.