Умирающий день

УМИРАЮЩИЙ ДЕНЬ

Минувший день, склоняясь головой,
Мне говорит: «Я умираю. Новый
Уже идет в порфире огневой.

Ты прожил день унылый и суровый.
Лениво я влачил за часом час:
Рассвет был хмур и тускл закат багровый.

За бледным полднем долго вечер гас;
И для тебя все миги были скудны,
Как старый, в детстве читанный, рассказ.

Зато со мной ты путь прошел нетрудный,
И в час, когда мне – смерть, и сон – тебе,
Мы расстаемся с дружбой обоюдной.

Иным огнем гореть в твоей судьбе
Другому дню, тому, кто ждет на смене.
Зловещее я слышу в ворожбе

Угрюмых парк. О, бойся их велений!
Тот день сожжет, тот день тебя спалит.
Ты будешь, мучась, плакать об измене,

В подушки прятать свой позор и стыд,
И, схвачен вихрем ужаса и страсти,
Всем телом биться о ступени плит!

Но день идет. Ты – у него во власти.
Так молви мне: „прости“, как другу. Я –
День без восторгов, но и без несчастий!»

В смущеньи слушаю; душа моя
Знакомым предвкушением объята
Безумной бури в бездне бытия…

Как эти штормы я любил когда-то.
Но вот теперь в душе веселья нет,
И тусклый день жалею я, как брата,

Смотря с тоской, что теплится рассвет.

28 марта 1915 г.

• Ультиматум весны

Каждогодно все так же, из миллионолетия в новые,
В срочный день объявляет весна ультиматум,
Под широтами дальними на время основывая
Царство, где оборона отдана ароматам.

И поэты все так же, новаторы и старые,
Клянутся, что не могут «устоять при встрече»,
И церемониймейстер, с мебели бархат снега спарывая,
Расстилает парчу зелени вдоль поречий.

Каждое эхо, напролет не сутки ли,
Слушает клятвы возобновленных влюбленных,
Даже, глядя на город, в каменной сутолоке
Око синего неба становится ослепленным.

В этот век – черед мой; по жребию назначенный,
Должен я отмечать маятник мая,
{Повторять} в строфах, где переиначены,
Может быть, славословья Атлантиды и Майи.

Служить не стыдясь Весне, ее величеству,
Слагаю вновь, мимоходом, в миллионолетиях – году,
С травами, зеленью, небом, со всем, что приличествует
Придворному поэту, – очередную оду.

28 марта 1923 г.