09:00 Письмо к*** | |
ПИСЬМО к***
Goşgular
Я сам, мой друг, не понимаю, Как можно редко так писать К друзьям, которых обожаю, Которым все бы рад отдать!.. Подруга детских лет, с тобою Бываю сердцем завсегда И говорить люблю мечтою… Но говорить пером – беда! День почтовой есть день мученья! Для моего воображенья Враги чернильница с пером! Сидеть согнувшись за столом И, чтоб открыть души движенья, Перо в чернилы помакать, Написанное ж засыпать Скорей песком для сбереженья – Все это, признаюсь, мне ад! Что ясно выражает взгляд Иль голоса простые звуки, То на бумаге, невпопад, Для услаждения разлуки, Должны в определенный день Мы выражать пером!.. А лень, А мрачное расположенье, А сердца тяжкое стесненье Всегда ль дают свободу нам То мертвым поверять строкам, Что в глубине души таится? Неволи мысль моя страшится: Я автор – но писать ленив! Зато всегда, всегда болтлив, Когда твои воображаю Столь драгоценные черты И сам себе изображаю, Сколь нежно мной любима ты! Всегда, всегда разгорячаешь Ты пламенной своей душой И сердце и рассудок мой! О, сколь ты даром обладаешь Быть милой для твоих друзей! Когда письмо твое читаю, Себя я лучшим ощущаю, Довольней участью своей, И будущих картина дней Передо мной животворится, И хоть на миг единый мнится, Что в жизни все имею я: Любовь друзей – судьба моя. Храни, о друг мой неизменный, Сей для меня залог священный! Пиши – когда же долго нет Письма от твоего поэта, Все верь, что друг тебе поэт, – И жди с терпением ответа! 4 января 1814 г. • Ареопагу О мой Ареопаг священный, С моею музою смиренной Я преклоняюсь пред тобой! Публичный обвинитель твой, Малютка Батюшков, гигант по дарованью, Уж суд твой моему «Посланью» В парнасский протокол вписал За скрепой Аполлона, И я к подножию божественного трона С повинной головой предстал, С поправками «Посланья» И парой слов для оправданья! Прошу, да пред него и Аристарх-певец С своею критикой предстанет, И да небесный Феб, по Пинду наш отец, На наше прение негневным взором взглянет! За что ж о плане ты, мой грозный судия, Ни слова не сказал? О, страшное молчанье! Им муза робкая оглушена моя! И ей теперь мое «Посланье» Уродом кажется под маской красоты! Злодей! молчанием сказал мне больше ты Один, чем критиков крикливое собранье Разбора строгого шумящею грозой! Но так и быть, перед тобой Все тайные ошибки! О чем молчишь – о том и я хочу молчать!.. Чтоб безошибочно, мой милый друг, писать, На то талант твой нужен гибкий! Дерзнет ли свой листок он в тот вплести венец? Ужасный стих! так ты воскликнул, мой певец! И музы все с тобой согласны! Да я и сам кричу, наморщившись: ужасный! Вотще жую перо, вотще молюсь богам, Чтоб от сего стиха очистили «Посланье»! Напрасное пера невинного жеванье, Напрасные мольбы! – поправь его ты сам! Не можешь? Пусть живет векам на посмеянье! Кто славы твоея опишет красоту! Ты прав: опишет – вздор, написанный водою, А твоея – урод! Готов одной чертою Убить сей стих! Но, друг! смиренную чету Двух добрых рифм кто разлучить решится? Да, может быть, моя поправка пригодится?.. Кто славных дел твоих постигнет красоту? – Не лучше ли? Прими ж, мой друг, сию поправку, А прежний вздорный стих в отставку. Что далее?.. Увы! я слышу не впервой, Что стих: Дробила над главой Земных народов брань, и что ж еще: державы! – Смешной и темный стих! Быть может, бес лукавый, Моих баллад герой, Сшутил таким стихом коварно надо мной. Над искусителем себя мы позабавим Балладой новою, а стих хоть так поправим: Ниспровергала, враг земных народов, брань!.. Нет! выше бурь венца… Ты здесь, мой друг, в сомненье; Но бури жизни есть для всякого певца Не запрещенное от Феба выраженье! А бури жизни, друг, чем лучше бурь венца? Итак, сомнение приняв за одобренье, Я с бурями венца отважно остаюсь – Вверяясь твоему сомненью, Спокойно на брегу с моей подругой ленью Сижу и бурям критики смеюсь. Другой же стих – твоя, а не моя погрешность; Затмила, кажется, рассудок твой поспешность: Ведь невнимательных царей В Посланье нет! лишь ты, по милости своей, Был невнимательный читатель; А может быть, и то, что мой переписатель Царей не отделил От их народов запятою И так одной пера чертою Земной порядок помутил. Итак – здесь виноват не я, а запятая, И критика твоя косая. – Под наклонившихся престолов царских сень Народы ликовать стекалися толпами. По мненью твоему, туман. Прости! но с критикой твоей я не согласен, И в этих двух стихах смысл, кажется мне, ясен! Зато другие два, как шумный барабан, Рассудку чуждые, лишь только над ушами Господствуют: мой трон у галлов над главами, Разгрянувшись… Своими страшными кусками Подобен сухарю и так же сух, как он. Словечко вспыхнул мне своею быстротою Понравилось – винюсь, смиряясь пред тобою; И робкою пишу рукою: Вспылал, разверзнувшись как гибельный вулкан. Но чем же странен великан, С развалин пламенных ужасными очами Сверкающий на бледный свет? – Тут, право, милый друг, карикатуры нет! Вот ты б, малютка, был карикатура, Когда бы мелкая твоя фигура Задумала с развалин встать И на вселенну посверкать. А тень огромная свирепого тирана… Нет… Я горой за великана! Зато, мой друг, при сих забавных трех стихах Пред критикой твоей бросаю лирой в прах И рад хоть казачка плясать над их могилой: Там все… И вот как этот вздор поправил Феб мой хилый: Там все – и весь, и град, и храм – взывало: брань! Все, раболепствуя мечтам тирана, дань К его ужасному престолу приносило… Поправка – но вопрос, удачна ли она? И мздой свою постель страданье выкупало! Конечно, здесь твой вкус надменный испугало Словечко бедное: постель? Постель бедна Для пышности стихов – не спорю я нимало; Но если муза скажет нам: И мздой свой бедный одр страданье выкупало, – Такой стишок ее понравится ль ушам? Как быть! но мой припев: поправь, как хочешь, сам! И дай вздохнуть моей ты лени – Тем боле, что твои совсем некстати пени За этот добрый стих, в котором смысла нет; И юность их была, как на могиле цвет! Здесь свежесть юная и блеск цветочка милый Противоположе́н унынию могилы; На гробе расцветя, цветок своей красой Нам о ничтожности сильней напоминает; Не украшает он, а только обнажает Пред нами ужас гробовой. И гроба гость, цветок – симво́л для нас унылый, Что все живет здесь миг, и для одной могилы… И хитростью… Мой друг, я не коснусь до первых двух стихов! В них вся политика видна Наполеона! И всем известно нам, что, неизбежный ков Измены, хитрости расставивши близ трона, Лишь только добивал его громами он. Не будь Наполеон – Разбитый гро́мами охотно я б поставил! Последние ж стихи смиренно я поправил, А может быть, еще поправкой и добил: По ним свободы враг отважною стопою За всемогуществом шагал от боя к бою! Что скажешь? угодил? – А следующий стих, на ратей переходы Служа́щий рифмою, я так переменил: Спешащих раздробить еще престол свободы. Еще трем карачун; их смуглый мой зоил (Воейков) На смерть приговорил: И вслед ему всяк час за ратью рать летела – И по следам его на место: вслед всяк час Поставить рожица мне смуглая велела! И я исполнил сей приказ! Уж указуешь путь державною рукой – Приказано писать: Уж отверзаешь путь. Перед тобой весь мир – писать: перед тобою Мир – весь же зачеркнуть… Еще на многие стихи он покосился, Да я не согласился. 4 января 1815 г. | |
|
√ Nikolaý Rubsowdan goşgular / Goşgular - 09.10.2024 |
√ Öwrülip gül başyna bilbil wysal olgaý oňa / Goşgular - 28.09.2024 |
√ Ybraýym Ýusupdan goşgular / Goşgular - 09.10.2024 |
√ Gaýtawul / Goşgular - 31.08.2024 |
√ Muhammet / Goşgular - 27.08.2024 |
√ Walid ogly sen Halid / Goşgular - 29.05.2024 |
√ Hakyky şahyr / Goşgular - 08.05.2024 |
√ Içimizdäki Musa... / Goşgular - 07.11.2024 |
√ Hasrat / Goşgular - 07.11.2024 |
√ Gije hem gündiz / Goşgular - 07.02.2024 |
Teswirleriň ählisi: 0 | |