13:20 Божий мир | |
БОЖИЙ МИР
Goşgular
В.Н.Юферову Как на божий мир, премудрый и прекрасный, Я взгляну прилежней думой беспристрастной, Точно будто тщетно плача и тоскуя, У дороги пыльной в знойный день стою я… Тянется дорога полосою длинной, Тянется до моря… Всё на ней пустынно! Нет кругом деревьев, лишь одни кривые Высятся печально вехи верстовые. И по той дороге вдаль неутомимо Идут пешеходы мимо всё да мимо. Что у них за лица? С невеселой думой Смотрят исподлобья злобно и угрюмо, – Те без рук, другие глухи, а иные И́дут спотыкаясь, точно как слепые. Тесно им всем вместе, ни один не может Своротить с дороги – всех перетревожит… Разве что телега пробежит порою, Бледных трупов ряд оставя за собою… Мрут они… Телега бедняков сдавила – Что ж! Не в первый раз ведь слабых давит сила. И телеге тоже ведь не меньше горя: Только поскорее добежит до моря… И опять всё смолкнет… И всё мимо, мимо И́дут пешеходы вдаль неутомимо, И́дут без ночлега, и́дут в полдень знойный, С пылью поднимая гул шагов нестройный. Где ж конец дороги? За верстой последней, Омывая берег у скалы соседней, Под лучами солнца, в блеске с небом споря, Плещется и бьется золотое море. Вод его не видя, шуму их не внемля, Бедные ступают прямо как на землю, – Воды, расступаясь, путников как братьев Тихо принимают в мертвые объятья, И они всё так же злобно и угрюмо Исчезают в море без следа и шума. Говорят, что в море, в этой бездне чудной, Взыщется сторицей путь их многотрудный, Что за каждый шаг их по дороге пыльной Там вознагражденье пышно и обильно! Говорят… А море в красоте небесной Так же нам незримо, так же неизвестно, А мы видим только вехи верстовые – Прожитые даром годы молодые, Да друг друга видим – пешеходов темных, Тружеников вечных, странников бездомных, Видим жизнь пустую, путь прямой и дальний, Пыльную дорогу – божий мир печальный… 15 ноября 1856 г. • «Сегодня мне исполнилось 17 лет…» 1. «Шестнадцать только лет! – с улыбкою холодной Твердили часто мне друзья. – И в эти-то года такой тоской бесплодной Звучит элегия твоя! О нет! Напрасно, вняв ребяческим мечтаньям, О них рассказывал ты нам, – Не верим мы твоим непризнанным страданьям, Твоим проплаканным ночам. Взгляни на нас: толпой беспечно горделивой Идем мы с жребием своим, И жребий наш течет так мирно, так счастливо, Что мы иного не хотим. На чувство каждое мы смотрим безразлично, А если и грустим порой, Смотри, как наша грусть спокойна и прилична, Как вся проникнута собой! Пускай же говорят, что теплого участья В нас горе ближних не найдет, Что наша цель мелка, что грубо наше счастье, Что нами двигает расчет… Давно прошла пора, когда не для забавы Таких бы слушали речей, – Теперь иной уж век, теперь иные нравы, Иные страсти у людей. А ты? Ты жить, как мы, не хочешь, не умеешь, И, полон гордой суеты, Еще, как неба дар, возносишь и лелеешь Свои безумные мечты… Поэт, беги ты их, как гибельной заразы, – Их судит строгая молва, И все они, поверь, одни пустые фразы И заученные слова!» 2. Не для судей моих в ответ на суд жестокий, Но для тебя, былых годов Мой друг единственный, печальный и далекий, Я сердце высказать готов. Ты понял скорбь души, заглохшей на чужбине, Но сам нередко говорил, Что должен я беречь и прятать, как святыню, Ее невысказанный пыл. Ты музу скромную, не зная оправданья, Так откровенно презирал… О, я тебе скажу, как часто в час страданья Ее, изменницу, я звал! Я расскажу тебе, как я в тоске нежданной, Ища желаниям предел, Однажды полюбил… такой любовью странной, Что долго верить ей не смел. Бог весть, избыток чувств рвался ли неотвязно Излиться вдруг на ком-нибудь, Воображение ль кипело силой праздной, Дышала ль чувственностью грудь, – Но только знаю я, что в жизни одинокой То были лучшие года, Что я так пламенно, правдиво и глубоко Любить не буду никогда. И что ж? Неузнанны, осмеяны, разбиты, К ногам вседневной суеты Попадали кругом, внезапной тьмой покрыты, Мои горячие мечты. Во тьме глухих ночей, глотая молча слезы (А слез, как счастия, я ждал!), Проклятьями кормил я девственные грезы И понапрасну проклинал… Порой на будущность надежда золотая Еще светлела впереди, Но скоро и она погасла, замирая В моей измученной груди… Тому уж год прошел, то было ночью темной. Раз, помню, выбившись из сил, Покинув шумный пир, по площади огромной Я торопливо проходил. Бог знает, отчего тогда толпы веселой Мне жизнь казалась далека, И на сердце моем, как камня гнет тяжелый, Лежала черная тоска. Я помню, мокрый снег мне хлопьями нещадно Летел в лицо; над головой Холодный ветер выл; пучиной безотрадной Висело небо надо мной. Я подошел к Неве… Из-за свинцовой дали Она глядела всё темней, И волны в полосах багровых колебали Зловещий отблеск фонарей. Я задрожал… И вдруг, отчаяньем томимый, С последним ропотом любви На мысль ужасную напал… О, мимо, мимо, Воспоминания мои! 3. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5. Но образы иные Меня преследуют порой: То детства мирного виденья золотые Встают нежданно предо мной, И через длинный ряд тоски, забот, сомненья Опять мне слышатся в тиши И игры шумные, и тихие моленья, И смех неопытной души. То снова новичком себя я вижу в школе… Мой громкий смех замолк давно; Я жадно рвусь душой к родным полям и к воле, Мне всё так дико и темно. И тут-то в первый раз, небесного напева Кидая звуки по земле, Явилась мне она, божественная дева, С сияньем музы на челе. Могучей красотой она не поражала, Не обнажала скромных плеч, Но сладость тихую мне в душу проливала Ее замедленная речь. С тех пор везде со мной: в трудах, в часы досуга, В мечте обманчивого сна, С словами нежными заботливого друга Как тень носилася она. Дрожащий звук струны, шумящий в поле колос, Весь трепет жизни в ней кипел; С рыданием любви ее сливался голос И песни жалобные пел. Но, утомленная моей борьбой печальной, Моих усилий не ценя, Уже давно, давно с усмешкою печальной Она покинула меня. И для меня с тех пор весь мир исчез, объятый Какой-то страшной пустотой, И сердце, сражено последнею утратой, Забилось прежнею тоской. 6. Вчера еще в толпе, один, ища свободы, Я, незамеченный, бродил И тихо вспоминал все прожитые годы, Всё, что я в сердце схоронил. «Семнадцать только лет, – твердил я, изнывая, – А сколько горечи, и зла, И бесполезных мук мне эта жизнь пустая Уже с собою принесла!» Я чувствовал, как рос во мне порыв мятежный, Как желчь кипела всё сильней, Как мне противен был и говор неизбежный, И шум затверженных речей… И вдруг передо мной, небесного напева Кидая звуки по земле, Явилася она, божественная дева, С сияньем музы на челе. Как я затрепетал, проникнут чудным взором, Как разом сердце расцвело! Но строгой важностью и пламенным укором Дышало милое чело. «Когда взволнован ты, – она мне говорила, – Когда с тяжелою тоской Тебя влечет к добру неведомая сила, Тогда зови меня и пой! Я в голос твой пролью живые звуки рая, И пусть не слушают его, Но с ним твоя печаль как пыль исчезнет злая От дуновенья моего! Но в час, когда томим ты мыслью беспокойной, Меня, посланницу любви. Для желчных выходок, для злобы недостойной И не тревожь, и не зови!..» Скажи ж, о муза, мне: святому обещанью Теперь ты будешь ли верней, По-прежнему ль к борьбе, к труду и упованью Пойдешь ли спутницей моей? И много ли годов, тая остаток силы, С тобой мне об руку идти, И доведешь ли ты скитальца до могилы Или покинешь на пути? А может быть, на стон едва воскресшей груди Ты безответно замолчишь, Ты сердце скорбное обманешь, точно люди, И, точно радость, – улетишь?.. Быть может, и теперь, как смерть неумолима, Затем явилась ты сюда, Чтобы в последний раз блеснуть неотразимо И чтоб погибнуть навсегда. 15 ноября 1857 г., Санкт-Петербург. | |
|
√ Gyş rubagylary / Goşgular - 10.12.2024 |
√ “Türkmenler açypdyr Amerikany...” / Goşgular - 09.07.2024 |
√ Ugrukdyrma / Goşgular - 07.12.2024 |
√ Jadyly duýgy / Goşgular - 18.06.2024 |
√ Şahyryň göwnüne degmäň! / Goşgular - 23.08.2024 |
√ Eý, ýagyş möwsümimiz, aýralyk bilen aglaýan... / Goşgular - 27.08.2024 |
√ Ala ýektaý bedroý / Goşgular - 11.06.2024 |
√ Rubagylar / Goşgular - 26.05.2024 |
√ Saçly gyzlar / Goşgular - 31.08.2024 |
√ Aman Gulmämmedowa / Goşgular - 03.08.2024 |
Teswirleriň ählisi: 0 | |