Добрый джинн Сары Каррыев

ДОБРЫЙ ДЖИНН САРЫ КАРРЫЕВ

Уникальная внешность: нос, напоминающий банан, лопушастые, как у слона, уши, широкий рот, редкие щербатые зубы, пронзительные, наполненные лукавством глаза.

И все это — на вытянутой, как дыня, голове. Голова же покоилась на худеньком, маленьком теле, а тело – на коротких и кривых ногах. Руки у него были удивительно длинные, жилистые, с широкими натруженными  ладонями крестьянина или мастерового.

Казалось, он был собран из разных и несовместимых деталей, но которые, соединившись, создали  необычайную «конструкцию» — Сары Каррыева.

…Сары Каррыев стал легендарным ещё при жизни – не только артистом, чье появление на экране зрители воспринимали с неизменной радостью, но и человеком, чьи байки и анекдоты передавались из уст в уста. Он шутил, как дышал. Это был Мюнхаузен, Ходжа Насреддин, Алдар Косе, капитан Врунгель в одном лице.

Вполне вероятно, что ироничность первоначально служила ему защитой от насмешек над его внешностью. А внешность у него, как мы уже отметили, была уникальной, она и сделала Сары единственным в своём роде, неповторимым народным любимцем.

Родился  Сары Каррыев в 1906 году в селе Коч Кизыл-Арватского этрапа. Уже в первые минуты после появления на свет он остался сиротой – его мама умерла во время родов. Умевший пошутить над другими, Сары Каррыев в первую очередь умел посмеяться над собой. И впоследствии даже эту трагическую ситуацию преподносил хоть и с горькой, но иронией: «Когда я родился, повивальные бабки с ужасом выбежали из дома, а моя мама, увидев мои большие уши и огромный нос,  тут же умерла от страха».

Мальчика воспитала тетка. Жили они в бедноте. Сары не смог даже окончить семилетку, потому что прогуливал уроки, подрабатывая на Кизыл-Арватском железнодорожном ремонтном заводе. Всё же он поступил в фабрично-заводское училище, а затем устроился работать в вагоноремонтные мастерские.

Но семнадцатилетнего парня больше привлекала не слесарная деятельность, а участие в заводской художественной самодеятельности. Несмотря на субтильную внешность, у него был густой, сочный тембр, и он прекрасно читал стихи. Да и в артистизме ему не было равных. Этот природный дар лицедейства и поманил его вскоре в Ашхабад, где только открыли первую в стране театральную студию.

В 1929 году на основе студии был создан первый Туркменский драматический театр им.Молланепеса. Театр стал средоточием талантов, кузницей будущих заслуженных и народных артистов. Достаточно сказать, что товарищами по сцене для Сары Каррыева стали тогда ещё совсем молодые, а впоследствии выдающиеся актёры — звёзды отечественного театрального и киноискусства.

 

Уже тогда за Сары закрепилась слава выдумщика, мастера розыгрышей, человека, который за словом в карман не полезет. Он умел подметить  занятную деталь в поведении кого-нибудь из своих коллег и сходу её обыграть. На него не сердились, понимая, что актёр живёт не только на сцене, для него жизнь – игра. Но, случалось, что подшучивали и над самим Сары Каррыевым.

…Шёл спектакль «Кеймир Кёр». В главной роли Аман Кульмамедов. В финальной сцене он произносит патетический монолог, а вокруг него на сцене лежат погибшие в бою воины. Среди них и Сары Каррыев. Монолог длинный, актёрам лежать скучно и они, желая развлечься, стали слегка колоть лежащего на боку Сары пиками чуть пониже спины.

— Ребята, перестаньте! — тихо попросил Сары.

В ответ его кольнули ещё сильнее. Недолго думая  Сары поднялся, подошёл к Аману Кульмамедову и пожаловался:

— Эти бездельники сами не умирают и порядочным людям умереть не дают.

Кульмамедов, не прерывая монолога, (великий был актер!) дополнил текст  уже своими словами о том, что в данный момент он не Аман, а Кеймир Кер и попросил, чтобы Сары не мешал ему и шел куда подальше. Сары, выслушав, поклонился и с достоинством потопал за кулисы.

Никто из зрителей ничего не заподозрил, считая, что так нужно по сценарию. А довольный Сары из-за кулис строил умильные рожи и жестами показывал своим обидчикам: «Ну что,  голубчики, доигрались! Вы еще там, а я уже здесь».

В театре Сары Каррыев прослужил больше десяти лет, был занят практически во всех спектаклях. Коллеги поначалу смотрели на него с удивлением, дескать, артисты такими не бывают, а потом с восхищением признали, что этому невзрачному, не артистичной внешности человеку, подвластны все театральные жанры – комедия, трагедия, драма, мелодрама, фарс.

Напророченное ему пожизненное амплуа комика не стало для Сары визитной карточкой. Он играл рабочих, крестьян, бедняков в пьесах местных авторов; древних итальянцев, испанцев, французов в пьесах Гольдони, Лопе де Вега, Шиллера, Мольера, и при этом был настолько органичен и убедителен в роли испанского гранда или французского дворянина, что любой зритель, даже не слышавший о Станиславском, и понятия не имевший о его системе, мог с полным правом сказать: «Верю!»

Он не умел халтурить, играть вполсилы, отдавая своим героям всего себя, свой темперамент, Оттого они и получались живыми и яркими.  И вдруг…  Сары бросает театр и уходит в кино.

Что же случилось?

Называют разные поводы, в том числе и такой курьезный, как его несогласие с каким-то решением главного режиссера театра, которому Сары в знак протеста, аккуратно вылил бутылку чернил на ослепительно-белый костюм.

Так ли было на самом деле, или это всего лишь  актерская байка, трудно сказать. Сары Каррыев до конца жизни остался неразгаданной загадкой. Правда и вымысел настолько тесно переплелись в  судьбе этого фантазера, что, в конце концов, сложно стало отделить одно от другого.

Скорее всего, его позвал  зарождавшийся в Туркменистане кинематограф. До войны Сары Каррыев уже успел вкусить от сладкого плода под названием «кино», снявшись в фильмах «Дурсун», «Прокурор», «Волшебный кристалл». В кино тогда снимались и многие его товарищи по сцене.

Началась Великая Отечественная война. В 1941-м Сары Каррыев добровольцем ушел на фронт, несмотря на полагающуюся ему, как актеру, бронь.  В битве за Сталинград он получил тяжёлое ранение в ногу, и в январе 1943 года вернулся в Ашхабад. О войне Сары, конечно, вспоминал, но описывал не трудности фронтовой жизни, а рассказывал о ней в присущей ему манере:

«Сижу в окопе. Зима, холодно, скучно, хочется с кем-нибудь поговорить. В окопе напротив сидит мой земляк Меред. Я кричу ему: «Эй, Меред!». А мороз такой, что звук едва долетает до середины, замерзает и падает на землю. Я снова кричу, и опять мой голос никак не может до него долететь. Тогда я напрягаюсь и ору изо всех сил: «Эй, Меред!» Теперь голос с трудом, но долетает. Земляк кричит в ответ «Эй, Сары!», но с его голосом происходит то же самое. Вот так покричали мы друг другу, пообщались, согрелись».

Фронтовой путь Сары Каррыева был отмечен орденом Отечественной войны I степени.

Один из первых послевоенных фильмов  «Далекая невеста», стал важной вехой в истории национальной кинематографии. Сары Каррыев играл в нем одну из главных ролей – мотоциклиста Сары. Фильм о братстве народов, о любви и дружбе был удостоен Сталинской премии. Государственную премию получил и Алты Карлиев, исполнявший главную роль. Это дало повод Сары Каррыеву для такой байки:

«Вообще-то эту премию должен был получить я. Фильм смотрел сам Сталин. Когда он увидел меня, красивого, в мотоциклетном шлеме, в очках, с шикарными чёрными усами, он обернулся к  сидевшему сзади него председателю Госкино СССР  Большакову и, тыча пальцем в экран, сказал: «Этому артисту нужно обязательно дать Государственную премию». Большаков, смотревший на Сталина, взглянул на экран, а в этот момент в кадре уже появился Алты Карлиев. Вот так и вышло, что премию вместо меня получил Алты».

Он притягивал к себе людей, как магнит. Если в перерывах между съемками рядом с площадкой слышался смех, значит там сидит Сары-ага, окружённый актерами и травит свои байки. Рассказывал он мастерски. Эти посиделки превращались в театр одного актера. Весь его фольклор упомнить невозможно – он сочинял истории на ходу и никто, к сожалению, не удосужился их тогда записывать. Они остались только в памяти старых кинематографистов. Во время съёмок фильма «Айна», Сары рассказал съемочной группе такую историю:

— В 1934 году Ленин позвал меня и Максима Горького провести проверку состояния искусства в стране…

— Постой, Сары-ага, — говорит ему кто-то из актеров, — к тому времени Ленин уже десять лет как умер.

— Как ты можешь такое говорить! — возмутился рассказчик. — Ленин всегда живой! Так вот, поехали мы сначала в Большой театр, там давали балет. Спектакль закончился, занавес закрылся, а когда открылся, то актер, который по ходу дела умер, встал и принялся раскланиваться перед зрителями. Ленин сказал: «Горький, Сары, пошли отсюда. Это не искусство, мертвые не воскресают». Пошли мы во МХАТ. Там тоже после спектакля ожили покойники, и давай кланяться. Тогда Ленин повел нас в цирк. Когда выступали клоуны, он так хохотал и колотил своими ботинками по полу, что нас чуть не выгнали. Наконец, мы попали в кино. Фильм Ленину понравился – вот уж, где умер, так умер. И тогда он сказал: «Сары, Горький, знайте, для нас из всех искусств важнейшими являются кино и цирк!»

Правда, потом почему-то наши имена из текста убрали, а вместо «цирк» поставили многоточие. Ну да ладно, пусть так будет, —  завершил свою очередную байку Сары Каррыев. 

Была у него одна слабость: он с трудом запоминал текст роли, и режиссерам приходилось подавать ему реплики. Случалось, он сердился, что называется «взбрыкивал», и тогда вместо заученных слов выдавал такую импровизацию, что вся съемочная группа просто валялась  от смеха. Но именно эти импровизации и входили в фильм.

 

Национальному киноискусству Сары Каррыев отдал больше сорока лет. Роли были разные – большие, средние, маленькие, но кого бы он ни играл, Сары вкладывал в персонаж черты себя самого – сложного, простого, веселого, грустного, смешного. Не случайно во многих фильмах герои носят его собственное имя – Сары. Для него писались роли. Так сценарий фильма «Хитрость старого Ашира» был написан с прицелом именно на Сары Каррыева.

…У Андрея Платонова в записных книжках есть примечательная фраза «Туркмения – страна иронии». Автор «Джана» и «Такыра», недолгое время проведя в Туркменистане, сумел точно уловить одну из характерных черт туркмен – умение не впадать в уныние, даже когда жизнь выжимает из тебя слёзы, а посмеяться над обстоятельствами, поиронизировать друг над другом, над самим собой. Вряд ли он был знаком с актером Сары Каррыевым, но можно предположить, что наблюдение великого писателя вполне могло родиться после общения именно с такими людьми, как этот непревзойденный шутник.

Его герои – люди из самых народных глубин, как и исполнитель. Многим персонажам Сары Каррыева свойственна доброта и почти всем добродушие, как и самому актеру. Истинно народное простодушие, благородство, незащищенность и открытость души, неумение хитрить и лицемерить были свойственны не только героям Сары, но и ему самому. Именно это и притягивало к Сары сердца зрителей. Оттого ему и верили, потому и любили.

 

Пожалуй, самым лучшим и самым запоминающимся в списке созданных им персонажей, стал образ  Кандым ага из фильма «Решающий шаг». Сельский балагур, над чьими меткими и едкими шутками смеялся весь аул, голь перекатная в немыслимо ветхой одежонке, человек одинокий и, казалось бы, философски-спокойно относящийся ко всему, что происходит вокруг, он, в сцене гибели своего односельчанина показал такое неподдельное страдание, так горестно причитал над ним, что люди в зрительном зале не сдерживали слез.

Такую боль невозможно сыграть, если ее не пережил сам. Наверное, так Сары оплакивал своих товарищей на той далекой, покалечившей его войне.

Яркая внешность сделала Сары Каррыева настоящей кинозвездой. И не только национального экрана. Увидев Сары в одной из кинолент, режиссер студии «Мосфильм» Борис Рыцарев без проб утвердил его на роль джинна в фильме-сказке «Волшебная лампа Аладдина». Крохотная роль принесла туркменскому актеру всенародную славу.

 

Прошло несколько десятилетий после выхода картины. Мальчишки и девчонки, которые тогда с замиранием сердца следили за приключениями Аладдина и принцессы Будур, давно сами стали папами и мамами, но до сих пор помнят на лицо ужасного, но доброго внутри джинна, проявившего столько душевности, человечности, благородства, ставшего настоящим другом главных героев. Кто же не помнит знаменитое: «Я раб лампы!».

Сары Каррыев прожил долгую жизнь. Много лет был счастливо женат. И хотя общих детей завести не получилось, Сары обожал всех четверых отпрысков супруги Шекер от первого брака, и принимал самое деятельное участие в их воспитании.

В последние годы Сары Каррыев уже не снимался –  плохо видел, с трудом  передвигался – сказывалась фронтовая рана, но почти каждый день приходил во дворик киностудии «Туркменфильм». Садился на скамейку, и его тут же окружали молодые актеры, которые знали Сары-ага по фильмам, режиссеры, у которых он снимался и все просили  рассказать какую-нибудь из его бесконечных историй.

И он степенно, не торопясь выдавал очередную байку с незатейливым, но смешным сюжетом, творя ее практически из воздуха. Однажды, весной 1986 года скамейка опустела…

Народный артист Туркменистана Сары Каррыев покинул её навсегда.

Но в памяти остался замечательный актер, народный рассказчик, человек, рядом с которым забывалась грусть, уходило плохое настроение, ты настраивался на веселую волну, и она несла тебя по бурному морю неистощимой фантазии этого доброго, остроумного, лукавого, мудрого человека и… незабываемого доброго джинна.

Владимир ЗАРЕМБО.