Среди друзей

СРЕДИ ДРУЗЕЙ

Я не видел более приятных в общении людей, чем русские. Даже незнание языка при этом не является помехой.
Субботняя ночь, время близится к половине третьего. Я возвращаюсь в свою гостиницу с Центрального телеграфа, еду не спеша по улице Горького. У площади Пушкина на моем пути встречается мужчина и что-то спрашивает по-русски.
Я подумал сначала, что подвыпивший прохожий просит дать закурить. Я достал из кармана пачку сигарет. Он улыбнулся и сам протянул мне пачку. Мы пошли рядом. Он не знает ни слова по-турецки, а я по-русски... Но мы все время говорим, не умолкая. Трудно поверить, но мы понимали друг друга. Когда мы подошли к памятнику Пушкина, он сказал:
— Давайте присядем.
То есть так я понял то, что он сказал.
Мы сели на одну из скамеек на сквере. Он стал рассказывать о Пушкине, а я сказал:
— Я очень люблю Пушкина.
— Вы знаете его стихи? — спросил он.
— Совсем мало, — ответил я, — но он умеет любить, как турок. Поэтому я и люблю Пушкина. Когда в сердце турка загорится любовь, за нее он не пощадит своей жизни.
— Нет, Пушкин погиб, спасая свою честь... — ответил он.
Мы заспорили. По-настоящему заспорили, хотя и на разных языках.
Мы встали. Пошли дальше. Теперь заговорил я. Он иногда перебивал меня, спрашивал о чем-то, я отвечал.
Мы подошли к площади Маяковского. Продолжили разговор у памятника поэта. Потом дружески обнялись и расстались. Я был очень, очень доволен этой встречей. Полагаю, он тоже. Вдруг я вспомнил, что забыл спросить, как его зовут. Крикнул ему вслед, но он не услышал. Он тоже не спросил моего имени, не поинтересовался, кто я такой.
Пробило четыре, когда я вошел в гостиницу.
Следующее утро — воскресенье... Я с моим другом-переводчиком отправился в Союз писателей за письмами от жены. По случаю воскресенья дверь оказалась на запоре. Мы позвонили. К нам вышла женщина. Мы спросили ее, можем ли получить письма. Она не сказала: «Сегодня воскресенье» или «Вы не сможете их получить». Прежде всего пригласила нас зайти. Минут пять что-то говорила. Затем к нам подошел мужчина. Надежда получить письма, которых я очень ждал, укрепилась.
— Вы знаете, ведь сегодня воскресенье, — сказал человек.
— Да, — ответил я.
— По воскресеньям все закрыто.
— До свидания, — коротко ответил я по-русски и направился к двери.
Но человек нашел в моем лице собеседника и не захотел так быстро отпустить:
— Если бы вы пришли в другой день, не в воскресенье, то обязательно получили бы свои письма.
— Несомненно.
— Я очень сожалею, что не могу вам помочь.
— Спасибо, балшой! До свидания, — сказал я по-русски.
— Знаете, вчера была суббота.
— Да.
— Если бы вы пришли вчера, то получили бы ваши письма.
— Конечно.
— Но вчера вам нужно было прийти до обеда. Потому что по субботам после обеда вы никого не застанете... Конечно, вы могли бы получить ваши письма, если они пришли, а если они не пришли, то что вам получить?
— Спасибо балшой... До свидания.
— Сейчас я вам скажу: завтра понедельник.
— Я знаю.
— Если вы придете завтра, то получите свои письма.
— Спасибо.
— Но не приходите до двенадцати утра и после пяти: никого не застанете. Вы сможете прийти в три часа? Если завтра у вас дела, можно зайти во вторник или в четверг.
Он так искренне хотел помочь, что я не мог рассердиться на его словоохотливость, а он продолжал мне вслед.
— Если ваши письма пришли, то вы их завтра обязательно получите, — услышал я его голос уже за дверью.
Следующий день — понедельник. Я должен был встретиться с одним русским другом у Театра сатиры. Мой приятель сказал, что Театр сатиры совсем близко от гостиницы, в которой я живу.
И действительно, как раз напротив гостиницы «Пекин», где я остановился. Но я этого не знал. Не знал я и русского алфавита и не мог прочитать огромные буквы над зданием: «Театр сатиры».
— Простите, — обратился я к прохожему, — где Театр сатиры?
Турок протянул бы палец и показал: «Вот, напротив!». Но словоохотливый и готовый на любые одолжения русский начал объяснять:
— Пройдите направо метров триста. Там увидите подземный переход. По нему перейдете на другую сторону, затем...
К нам подошла женщина в шляпке:
— Вам куда нужно!
— В Театр сатиры!
— Почему вы посылаете его дальней дорогой? — сказала она человеку. И повернулась ко мне:
— Я укажу вам путь короче. Видите памятник Маяковскому? Ведь вы знаете Маяковского, правда? Это наш великий поэт. Каждое его слово — снаряд. Так вот идите к памятнику...
Человек возразил женщине:
— Тут такое движение! Ему не пройти. Лучше всего по переходу.
Подошел пожилой мужчина.
— Вы иностранец? — спросил он по-английски.
— Да.
— Вы собираетесь в Театр сатиры?
— Да.
— Почему вы не покажете ему кратчайшую дорогу? — упрекнул он мужчину и женщину и начал объяснять, как пройти к Театру сатиры совсем уже другим путем.
Потом все трое начали спорить, как лучше пройти к Театру сатиры. Пока они спорили, подошла очень миловидная русская девушка. Спор достиг наивысшей точки.
Я решил отойти в сторону и стал наблюдать за ними. Девушка утверждала, что лучше всего мне сесть в такси. Подошел еще мужчина. В пылу спора они, по-видимому, уже забыли обо мне, и я побрел сам по себе. Вдруг передо мной вырос приятель, с которым я договорился встретиться; оказывается, он ждал меня. Мне оставалось только перейти улицу.
— Вы легко меня нашли? — спросил он.
— Очень легко, — ответил я.
И мой приятель тоже начал объяснять, как проще всего найти Театр сатиры. Между тем мы стояли перед самой его дверью.
— Я уже знаю, — поблагодарил я.
— В следующий раз вам будет совсем легко найти дорогу. Русские люди отзывчивы и общительны. Когда узнаешь поближе, невозможно не полюбить их всем сердцем.