Gara şal

GARA ŞAL

Aklymdan azaşan deý bakýan men gara şala,
Buz ýaly sowan kalbym çekýär köp ahy-nala.

O mahallar ýaşdym men, kelläm göçüp gezýärdim,
Ýaşajyk grek gyzyny ölüp-öçüp söýýärdim.

Ol ajaýyp näzenin çoýýardy mähri bile,
Ýöne sähel salymdan düşdük biz gara güne.

Şat myhmanlarym bilen meýlis gurýarkam bir gün,
Gapymy kakyp, öýe geldi bir jöhit ㅡ melgun.

Pyşyrdady: ''Dostlar bilen edÿärkäñ zowky-sapa,
Grek gyzy özge birin söýüp, boldy biwepa''.

Menem ony näletläp, berdim bar altyn pulum,
Öz ýanyma çagyrdym derrew wepadar gulum.

Soñ çykdyk-da, tiz eñdik ýyndam ata atlanyp,
Barýan gahar-gazaply, derdimi içe salyp.

Grek gyzyñ gapysyndan ýañy ätlän badyma,
Gözlerim garañkyrap, zat düşmedi ýadyma.

Gyzyñ ýatýan jaýyna gazaply girdim weli,
Ýatyrdy gyz ýanynda ony öpýän ermeni.

Unutdym men dünýämi, gyljymy işe saldym,
Öpüşmesin goýmanka, deýýusyñ başyn aldym.

Başsyz galan göwräni depgiledim ep-esli,
Gyza sessiz seretdim, ýüzüm ýuwlan ak esgi.

Özelenip ýalbarşy hem akan gan ýadymda,
Heläk boldy grek gyzy, yşk galmady janymda.

Ölen gyzyñ serinden sypyrdym gara şalyn,
Şol ýaglyga süpürdim gyljymda galan ganyn.

Agşamyñ garañkysy ýüzün bürände ýeriñ,
Gulum Dunaýa zyñdy olaryñ jesetlerin.

Şondan bäri öpmeýän şol ajaýyp gözleri,
Unutdym şagalañly gijäni-gündizleri.

Aklymdan azaşan deý bakamda gara şala,
Buz ýaly sowan kalbym çekýär köp ahy-nala.

Aleksandr PUŞKIN.

Terjime eden: Atamyrat ATABAÝEW.

• ЧЁРНАЯ ШАЛЬ

Гляжу, как безумный, на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.

Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил;

Прелестная дева ласкала меня,
Но скоро я дожил до черного дня.

Однажды я созвал веселых гостей;
Ко мне постучался презренный еврей;

«С тобою пируют (шепнул он) друзья;
Тебе ж изменила гречанка твоя».

Я дал ему злата и проклял его
И верного позвал раба моего.

Мы вышли; я мчался на быстром коне;
И кроткая жалость молчала во мне.

Едва я завидел гречанки порог,
Глаза потемнели, я весь изнемог…

В покой отдаленный вхожу я один…
Неверную деву лобзал армянин.

Не взвидел я света; булат загремел…
Прервать поцелуя злодей не успел.

Безглавое тело я долго топтал
И молча на деву, бледнея, взирал.

Я помню моленья… текущую кровь…
Погибла гречанка, погибла любовь!

С главы ее мертвой сняв черную шаль,
Отер я безмолвно кровавую сталь.

Мой раб, как настала вечерняя мгла,
В дунайские волны их бросил тела.

С тех пор не целую прелестных очей,
С тех пор я не знаю веселых ночей.

Гляжу, как безумный, на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.

14 ноября 1820 г.